Федоров — вор, о, дев. Вот педагог адептов. Он пел о киле великолепно. Он жеребился в ясли бережно. Он рот воплями мял повторно. Лично кирпичом очи прикончил. Дал сукам смак услад. Шику — кукиш. О, пела муза разума лепо.

Учитывая, что на сей раз Федоров, Волков и их американские друзья разыгрывают хлебниковскую поэму «Разин», целиком состоящую из палиндромов, велик соблазн написать всю рецензию шиворот-навыворот — тем более что в рамках традиционной морфологии про Федорова говорить давно уже бессмысленно. Но нельзя — поэтому извольте. «Разинримилев» есть записанная порывисто, за два каких-то дня будетлянская спонтанная опера (или, если угодно, радиоспектакль) для голоса, вольных гитар, стереоскопического контрабаса и свин гующих клавиш. Здесь мыслят не песнями, но архетипами: музыканты озвучи вали не столько собственно текст, сколько сюжетные абстракции, заданные названиями глав поэмы («Бой», «Тризна», «Пытка») — специфика диалога культур сказывается, и, скажем, «Пляска» в результате звучит как такой авангардистский лубочный разгуляй под аккомпанемент лучших людей джазового даунтауна. Если на предыдущем своем альбоме по Хлебникову, «Жильце вершин», Федоров (вместе с Хвостенко) скорее приращивал к футуристической звукописи смысл и экзистенцию, то на «Разине» он как будто нащупывает некий протоязык; кашляет, захлебывается, чихает губными и фрикативными. В «Разине» есть масса мелких пронзительных моментов (клавишные ручейки в «Утре»; взмывающее под облака «летел» в той же «Пляске»; рассветный прогрессив-фолк в финальном «Пути», где вещает Анри Волохонский) — и почти нет тех самых, неотъемлемых федоровских мелодий, которые четырьмя аккордами и пятью слогами сооб щали бы о тебе и о жизни больше, чем ты хотел бы знать. Как всегда в последнее время у ЛФ и ВВ, всякий волен подбирать здесь самые неожиданные ассоциации (от безумцев с лейбла Paw Tracks до группы «Хуун-хуур-ту»), но вообще — это, конечно, совершенно свободная музыка, и свобода здесь понимается уже не по Спинозе, а по Ренессансу: не как осознанная не обходимость, а как «беспрепятственное всестороннее развертывание личности». Короче говоря, «Разин» — запись, хорошо идущая большому человеку, который выпускает по два альбома в год. Запись, резонно бы смотревшаяся в каталоге зорновского лейбла Tzadik, также весьма плодотворного. И конечно, ни у кого никогда не повернется язык заявить, что весь этот революционный интерна ционал, все эти вихри импровизации, вся эта фонетическая круговерть в каком-то высшем смысле не стоят двух простых песенок, сочиненных Федоровым для никчемного московского спектакля «Каменный гость». И у меня не поворачивается.

Нам Бог — обман. Анархия — их рана. Цени рев, зверинец.